Василий Авченко

ЛЁД И ПЛАМЕНЬ ИВАНА ПАПАНИНА

Знаменитый полярник обеспечивал навигацию на Чукотке и организовывал изучение тихоокеанских глубин

Арктическая карьера Ивана Папанина, славу которому принесло руководство ледовой дрейфующей станцией «Северный полюс», начиналась в Якутии. Гораздо позже он стоял у истоков создания научно-исследовательского флота СССР. Василий Авченко для DV рассказывает о выдающемся полярнике, со дня рождения которого 26 ноября исполняется 125 лет.

Родоначальник якутского радио

Зигзаги папанинской судьбы красноречиво говорят о выпавшей ему эпохе. Уроженец Крыма, он работал токарем в портовых мастерских Севастополя, на заводе в Ревеле (ныне Таллин), в 1914 году был призван на флот. С началом Гражданской войны вступил в Красную армию. В 1920 году по рекомендации старой большевички Розалии Землячки стал комендантом Крымской ЧК. Позже служил военным комендантом Украинского ЦИКа, секретарём Реввоенсовета Черноморского флота… С 1923 года Папанин — в Наркомате почт и телеграфов. Эта работа неожиданно приобщила его к Северу, ставшему главным делом жизни: в 1925 году Папанина послали в Якутию — строить мощную радиостанцию.

Поездом он добрался до Невера, оттуда — ещё тысяча километров на лошадях… Бывший чекист вспоминал этот поход сдержанно: «Ехал наш небольшой, снабжённый деньгами и оружием отряд без особых приключений, хотя время было неспокойное: и от бандитов приходилось отстреливаться, и в реке чуть не утонули. Добрались до места еле живыми: стояли трескучие морозы, и наголодались мы порядочно».

Папанину — «заместителю по практическим делам» — приходилось добывать то котёл, то гвозди, то продукты… Вскоре в Томмоте была выстроена первая в Якутии радиостанция с двумя 100-метровыми мачтами. За год в Якутии Папанин незаметно для себя превратился в убеждённого северянина: «Север — совершенно особая страна, забирает человека без остатка… Я впервые оценил красоту северной земли, её просторы, радушие жителей. Зима мне понравилась больше лета, зимой не было надоедливой и всепроникающей мошкары… Летом же этот край удивил меня своей первозданностью. Птицы запросто подходили к человеку — прямо хоть руками бери».

Вернувшись в Москву, Папанин вновь попросился на Север. Заместитель директора Всесоюзного арктического института океанолог Владимир Визе рекомендовал его в начальники полярной станции на Земле Франца-Иосифа. Зимой 1932–1933 годов Папанин построил там полярную обсерваторию. В 1934–1935 годах занимался тем же на мысе Челюскин — в самой северной точке Евразийского материка. Начиналось комплексное изучение Арктики, имевшее важнейшее значение для развития судоходства и освоения малодоступных земель.

Слава пришла в 1937–1938 годах, когда он руководил первой в мире дрейфующей станцией «Северный полюс». На «купол» Папанина и его команду — океанолога Петра Ширшова, радиста Эрнста Кренкеля, метеоролога Евгения Фёдорова — доставил знаменитый лётчик Михаил Водопьянов. После завершения дрейфа папанинцам присвоили не только звания Героев Советского Союза, но и учёные степени докторов географических наук — авансом, без защиты диссертаций.

Война и мир Севморпути

Если эпопея папанинской льдины широко известна, то ряд других эпизодов остаются как бы в тени. После возвращения с полюса Папанин возглавил Главное управление Северного морского пути при Совнаркоме СССР и руководил им в 1939–1946 годах. Ещё в 1932 году географ Отто Шмидт на пароходе «Александр Сибиряков» впервые прошёл Севморпуть за одну навигацию; теперь предстояло наладить регулярные грузоперевозки. «От быстрейшего освоения этой морской магистрали зависело… развитие производительных сил Крайнего Севера, перевод народов, его населяющих, на рельсы социалистического строительства», — вспоминал Папанин.

Он улучшил взаимодействие капитанов и пилотов, поставил ледовую авиаразведку на постоянную основу; у кромки льдов стали патрулировать гидрографические боты. Другой задачей было строительство судоремонтного завода в Мурманске. «Это был трудный и счастливый для меня год… — вспоминал Папанин навигацию. — Коллектив наш добился главного: каждый корабль, пришедший в Арктику с грузами Большой земли, был в запланированный срок отправлен обратно, и не порожняком, а загруженным богатствами Заполярья: лесом, рудой, пушниной, рыбой».

Война принесла дополнительную нагрузку: Сталин назначил Папанина уполномоченным Госкомобороны по перевозкам в северных портах, куда шли ленд-лизовские грузы. 1941 и 1942 годы были самыми сложными: фашисты бомбили Мурманск и Архангельск. Весной 1943 года, когда напряжение несколько спало, Папанин занялся Восточным сектором Арктики: «Этот район приобретал важное значение: предполагалось значительное усиление грузопотока с востока на запад через Северный морской путь». Поездом контр-адмирал Папанин прибыл во Владивосток: «Поразил он нас… своими огнями. Мы привыкли к затемнённым улицам Архангельска, Мурманска и Москвы, а здесь… никакой светомаскировки, совсем как в мирные дни».

На пароходе «Декабрист» Папанин отбыл на Чукотку. «В навигацию 1943 года мне удалось побывать во многих арктических пунктах, от бухты Провидения до бухты Нордвик у побережья Таймырского полуострова, ознакомиться с работой морских и авиационных портов, полярных станций», — вспоминал он. Порой Папанину приходилось решать проблемы «в ручном режиме» — как, например, при спасении парохода «Войков», который с 10 тысячами тонн груза на борту сел на камни в районе бухты Провидения.

«Корабль и грузы были спасены. Репутация И.А. Мана — тоже», — писал об этом случае Папанин; капитан Иван Ман, ставший его приятелем, — это прототип старпома Лома из повести «Приключения капитана Врунгеля» писателя Андрея Некрасова, который в 1930-х годах работал в тресте «Дальморзверпром». Тогда же Папанин познакомился с Анной Щетининой — первой в мире женщиной-капитаном, доставлявшей из США на пароходе «Жан Жорес» военные грузы: «Трудно, почти невозможно было осуществить молодой девушке сокровенное желание стать моряком, но она добилась заветной цели».

Этим же летом Иван Дмитриевич, вспомнив старый опыт, построил полярную станцию на чукотском острове Колючин. «Был сорок третий год, страна напрягала все силы, сражаясь с фашистами. Шла крупнейшая в истории человеческих войн битва на Орловско-Курской дуге. И вот в эту-то пору мы продолжали осваивать Арктику!» — удивлялся позже Папанин. Тогда же он решил разместить штаб Восточного сектора Арктики в посёлке Певеке на берегу Ледовитого океана. Певек тогда уже был одним из ведущих арктических портов, поблизости добывали олово. После войны он станет и золотой столицей Чукотки (именно в Певеке частично происходит действие знаменитого романа Олега Куваева «Территория»).

Побывал Папанин и в устье Колымы, и на острове Врангеля. Осенью констатировал: план навигации выполнен успешно, все грузы доставлены по назначению, предприятия обеспечены на год вперёд сырьём и материалами, а люди — продовольствием. На обратном пути возникла новая задача: на Камчатке скопились пароходы с важными грузами, включая оборонные. Москва поручила Папанину разобраться в причинах задержки. «Японцы не пропускали через пролив Лаперуза наши транспортные суда (Курилы и Южный Сахалин были тогда японскими — прим. DV), если на их борту находились вооружение и боеприпасы, а ведь эти-то грузы и надо было доставить в советский порт в первую очередь», — вспоминал Папанин. Ему удалось разработать альтернативный маршрут, все пароходы прибыли во Владивосток. Не случайно среди многочисленных наград Папанина (девять орденов Ленина — таких в СССР было всего восемь человек, две Звезды Героя…) есть и медаль «За победу над Японией».

«Витязь» покоряет океаны

В 1946-м Папанин, давно страдавший стенокардией в тяжёлой форме, ушёл в отставку. Главсевморпуть возглавил Александр Афанасьев — капитан, экс-начальник Дальневосточного пароходства. Но подолгу отдыхать Папанин не привык. В 1949 году он принял предложение своего старого друга, теперь уже академика, директора Института океанологии АН СССР Петра Ширшова стать его заместителем. Задачей Папанина стала организация морских научных экспедиций. «Начинать пришлось на голом месте… — вспоминал он. — Необходимо было создать плавучие лаборатории, а ещё лучше — плавучий институт».

Первенцем стал грузопассажирский теплоход «Марс» немецкой постройки, по репарациям переданный СССР и переоборудованный в научно-исследовательское судно. Своё новое имя — «Витязь» — теплоход получил в честь корвета, на котором в 1886–1889 годах исследовал Мировой океан будущий адмирал Степан Макаров.

Летом 1949 года дооборудованный «Витязь» прибыл на Дальний Восток. «Вся последующая история корабля связана с дальневосточными морями, Тихим и Индийским океанами», — вспоминал Папанин. За 30 лет судно совершило свыше 60 рейсов, пройдя по морям и океанам более 700 тысяч миль. В результате работ «Витязя» коренным образом изменились представления об Охотском, Беринговом, Японском морях.

В 1957 году с борта «Витязя» была измерена максимальная глубина Марианского жёлоба. Учёные исследовали рельеф и минеральный состав морского дна, пути миграции рыб и млекопитающих, особенности водообмена… «Трудно назвать кого-либо из известных советских океанологов, кто бы не прошёл школу… на «Витязе», — говорил Папанин, называя в подтверждение своих слов зоолога Льва Зенкевича, гидрохимика Семёна Бруевича, ихтиолога Петра Шмидта, микробиолога Василия Калиненко, планктонолога Вениамина Богорова, гидролога Алексея Добровольского, географа Александра Живаго…

Капитан Сергей Ушаков, писал Папанин, «воспитывал членов экипажа в духе единства целей и задач всего коллектива экспедиции, а научных работников приучал к корабельным порядкам». Выйдя на пенсию, судно стало экспонатом Музея Мирового океана в Калининграде (как раз сейчас, кстати, «Витязь» проходит капитальный ремонт). Портом приписки на его борту по-прежнему значится Владивосток.

Возглавив Отдел морских экспедиционных работ при Президиуме АН СССР, Папанин продолжал заниматься научным флотом — выпрашивал суда у министра рыбной промышленности СССР Александра Ишкова, лоббировал постройку специализированных судов. «К концу пятидесятых годов академический исследовательский флот представлял собой внушительную силу», — писал он. Однако, познакомившись по итогам Международного океанографического конгресса с американским опытом, Папанин понял: «Нужны… новые корабли, новое оборудование… Дальнейший прогресс советской океанологии зависел от количества и качества экспедиционных судов». В 1965 году в ГДР по заказу СССР построили научно-исследовательское судно нового поколения «Академик Курчатов», ставшее флагманом академического флота.

Создатель ЧК Дзержинский говорил: «Чекистом может быть лишь человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками». Горячее сердце бывшего чекиста Папанина ещё на полярной льдине начало давать перебои. Он падал с сердечными приступами, носил с собой нитроглицерин… но работал до старости, прожил больше 90 лет. Свои мемуары назвал лаконично — «Лёд и пламень». Имея в виду и службу в ЧК, и северные экспедиции, и военные годы.

Источник: https://dv.land

03.02.2020