Константин Асмолов

О ЯНВАРСКОЙ СЕССИИ ВНС КНДР

Часть первая. Конец парадигмы объединения

15 января 2024 г. в Мансудэском дворце съездов Пхеньяна прошла расширенная X сессия ВНС КНДР четырнадцатого созыва, в которой в качестве наблюдателей участвовали руководящие работники центра и периферии, включая ЦК партии, Президиум ВНС, Кабинет Министров, министерства, центральные ведомства и силовые ведомства.

Повестка дня сессии включала два пункта:

Об итогах исполнения государственного бюджета КНДР за 112 год чучхе (2023) и государственном бюджете на 113 год чучхе (2024);

Об упразднении Комитета КНДР по делам мирного объединения Родины, управления по содействию национальной экономике и управления по международному туризму в горах Кымган. Собственно, именно он привлек наибольшее внимание, так как программная политическая речь Ким Чен Ына «Об очередных задачах для процветания и развития Республики и улучшения благосостояния народа» окончательно осуществила радикальный разворот в межкорейской политике КНДР, начатый на декабрьском пленуме ЦК ТПК 2023 г.

Итак, военно-политический кусок программной речи Ким Чен Ын начал с характеристики ситуации. «Обстановка безопасности нашего государства с каждым днем все еще ухудшалась, не говоря уж об улучшении, а сегодня наше государство стало регионом с самым серьезным в мире риском войны». В этом контексте «подготовка к великому событию превратилась в злободневную реальность», и Ким советует обратиться к ситуации в западной Азии. «Присутствующие на этой сессии депутаты не должны считать сегодняшние ужасы беспорядочной войны на Среднем Востоке только чужим делом, а должны сохранять твердые убеждения, что военная сила есть безопасность, достоинство и внушительный облик государства и народа, прилагать все усилия для упрочения нашей самозащитной обороноспособности в сто и тысячу раз и максимально».

В деле военного строительства Ким, с одной стороны, указал, что «подготовка Народной Армии к войне немыслима в отрыве от модернизации вооруженных оснащений», а с другой, обратил внимание на область гражданской обороны, которая «должна извлечь серьезный урок из того, что в прошлые времена формально и обманно проводили работу, хронически относясь к усовершенствованию подготовки к войне, и с большим рвением революционно браться за дело с точки зрения и позиции, что начинают работу по-новому».

Это довольно важный момент. Ким называет войну «великим событием», но это «великое событие не имеет в его устах однозначной позитивной коннотации, и в течение всей речи лидер КНДР постоянно подчёркивал, что готовность к войне не означает готовность инициировать военный конфликт. Более того, внимание к гражданской обороне и территориальной обороне указывает, что война мыслится им не как поход на Юг «малой кровью – могучим ударом», а как конфликт, инициированный южной стороной и предполагающий ведение боевых действий на территории Севера. Там где, собственно, войска территориальной обороны (Рабоче-крестьянское красное ополчение) и должны начинать тотальную войну. Именно в этом контексте надо понимать вырванную из него цитату: «органы народной власти должны принимать последовательные меры по немедленному переходу на военные рельсы в случае чего и тщательно налаживать материальную подготовку к всенародному сопротивлению».

В какой мере Ким прав? Если смотреть на мир с северокорейского угла, то активизация военного сотрудничества США и РК, с точки зрения шагов к формированию азиатского НАТО и масштаба учений, вполне может быть интерпретирована как подготовка Вашингтона и Сеула к агрессивной войне против Севера. При этом, будучи убеждённым западником по своим ценностям, президент Юн Сок Ёль явно не любит КНДР и не намерен идти на какие-либо уступки неприятному ему режиму.

Если смотреть со стороны, то видно, что Север и Юг действуют в рамках дилеммы безопасности, которая запускает порочный круг гонки вооружений. Каждая из сторон верит в достижение «мира через силу» и требует не путать «наши законные самозащитные меры» (формулировка Севера) с «вражескими провокациями». В этом контексте северокорейские ракетные пуски вносят даже меньший вклад в региональную напряженность, чем постоянные учения, в ходе которых в том числе отрабатываются «превентивные удары» и «обезглавливающие атаки».

Да, многие вещи делаются с дальним прицелом на региональное противостояние Китаю и России, но открыто этот момент не афишируется и всё подаётся как борьба с северокорейской угрозой.

Не менее важно, что в течение 2023 года администрация Юн Сок Ёля окончательно обнулила немногочисленные достижения олимпийского потепления 2018 года. Межкорейское соглашение в военной области было дезавуировано. В «белой книге» Министерства обороны и других документах Северная Корея была названа врагом, а кое-где и «врагом номер 1». Министерство по делам воссоединения, которое в правление Мун Чжэ Ина занималась организацией межкорейских контактов, было серьёзно реорганизовано и превращено в пропагандистско-разведывательные органы.

Будем честны: после того как Мун Чжэ Ин спокойно провёл олимпийские игры и съездил в Пхеньян, он выжал из межкорейского диалога максимум полезного для своего политического рейтинга. А большего ему и не требовалось. Демократы «сочувствуют» Северной Корее не столько из реальных симпатий, сколько из логики фракционной борьбы. Если консерваторы активно не любят Север, демократы должны вести себя иначе.

Неслучайно в правление Мун Чжэ Ина в южнокорейскую стратегию объединения не было внесено никаких корректив. И если северокорейская модель строилась по принципу «одна страна, одна нация – две системы» и отталкивалась от идеи Конфедерации, в РК объединение видели именно как «воссоединение». Третья статья конституции РК, которую Ким Чен Ын процитировал на декабрьском форуме 2023 года, объявляет территорией Республики весь Корейский полуостров и принадлежащие ему острова. Расформирования Управления пяти провинций как органа «управляющего» «незаконно отторгнутыми территориями» или отмены Закона о нацбезопасности, который трактует КНДР как «антигосударственную организацию» при Мун Чжэ Ине не произошло.

В такой ситуации северокорейская концепция объединения, сомнительная даже на момент провозглашения в 1980 году, стала стремительно морально устаревать на фоне дискуссии в экспертном сообществе о том, являются ли северо- и южнокорейцы двумя разными нациями или ещё одной.

75-лет раскола – это очень большой срок, за который, «к сожалению», фарш невозможно провернуть назад. И если в 1972 году, когда Север и Юг сформировали три принципа объединения, и даже в 2001 году, когда в честь будущего объединения после визита Ким Дэ Чжуна в Пхеньян была построена соответствующая арка, за 20+ лет спустя Север и Юг продолжали движение друг от друга. Именно поэтому на декабрьском пленуме 2023 года Ким Чен Ын нашел в себе силы радикально поменять курс и признать, что на Корейском полуострове существуют два враждебных друг другу государства. Конечно, на пленуме отчасти объяснили, что южнокорейская политика и культура стали придатком американской, и все дело в этом, но главное в признании того, что основы для культурной коммуникации больше нет, примирение невозможно, и граждане РК отнюдь не являются соотечественниками, мечтающими о единой стране.

И вот, выдвинутые в декабре идеи обретают практическое воплощение. Как ёмко заявил Ким Чен Ын, «На сегодняшней сессии ВНС положили конец 80-летним межкорейским отношениям и по-новому законодательно закрепили политику по делам с Южной Кореей на основе признания двух государств, сосуществующих на Корейском полуострове».

По словам лидера КНДР, «горькая история межкорейских отношений приводит к такому окончательному выводу, что невозможно идти по одному пути национального возрождения, объединения вместе с элементами «Республики Корея», которые с грезой «развала власти Севера» и «объединения путем поглощения» определили лобовое противоборство с нашей Республикой государственной политикой». Конечно, ответственность за ситуацию Ким возложил на Сеул, но важнее то, что в Пхеньяне признали реальность: никакого разделённого народа нет, а есть два государства, которые крайне враждебны друг к другу. Из этого следует целая серия оргвыводов.

Во-первых, законодательно упразднены «наши организации, которые существовали в качестве аппаратов солидарности для мирного объединения». Это упомянутые в повестке Комитет по делам мирного объединения Родины, управление по содействию национальной экономике и управление по международному туризму в горах Кымган. Отдел единого фронта ЦК ТПК, который во многом был северокорейским визави Министерства по делам воссоединения, будет или упразднён, или переформатирован.

Собственно, еще после пленума СМИ КНДР сообщили о состоявшейся рабочей встрече главы МИД Чхве Сон Хи с официальными лицами, занимающимися южнокорейской проблематикой, в числе которых был заведующий отделом Единого фронта ЦК ТПК Ли Сон Гвон. Вскоре прекратило функционирование «Пхеньянское Радио» (Radio Pyongyang), которое осуществляло трансляции, ориентированные на южнокорейскую аудиторию, а также передавало шифрованные номерные инструкции агентам КНДР, действующим на территории РК. Его веб-сайт также не работает. А с сайта Naenara (использует северокорейский домен .kp) удалена страница Uriminzokkiri (кор. Путь нашей нации), на которой размещался контент, посвящённый объединению. Недоступны стали и иные ориентированные на южан пропагандистские веб-сайты.

Во-вторых, Ким Чен Ын предложил внести в конституцию аналогичный южнокорейскому пункт об определении территориальных пределов страны. По словам Ким Чен Ына, «в настоящее время в Конституции нашей страны нет (такого) пункта». Поправки ожидаются на следующей сессии, и какой в итоге будет формулировка о границах – весьма интересно. С одной стороны, пока на северокорейском ТВ там, где раньше показывали корейский полуостров (например, в прогнозе погоды) стали показывать только северную половину. Так, 17 января государственная телерадиовещательная станция Северной Кореи выпустила в эфир карту, на которой красным выделена только северная часть Корейского полуострова. Ранее красным был выделен цветом весь Корейский полуостров, включая острова Чеджудо и Уллындо. С другой стороны, вероятен и вариант, когда, по аналогии с конституцией Юга и в ответ на неё, территорией КНДР будет объявлен весь полуостров.

В этом контексте интересен и вопрос о том, что делать с нынешними границами, в первую очередь – с т.н. Северной разделительной линией. Это спорная морская граница, которая была проведена сугубо в интересах Юга. Север её не признавал и большинство пограничных конфликтов случалось именно в этом районе. Покамест Ким Чен Ын заявил, что «если «Республика Корея» хоть на 0,001мм нарушит нашу территориальную, воздушную и морскую границы, то это будет воспринято как развязывание войны».

В-третьих, в конституции предполагается отразить то, что в случае развязывания войны на Корейском полуострове РК будет полностью включена в состав КНДР. Так Север предполагает формулировки, похожие на южные, но пока есть важная оговорка – Юг не позиционируется как «отторгнутая территория, которая ДОЛЖНА быть захвачена», но как враждебное государство, которое МОЖЕТ БЫТЬ захвачено, если начнёт войну.

В-четвертых, «вместе с пересмотром Конституции надо принять своевременные практические меры по ликвидации пережитков прошлых времен, которые могут считаться символом «Северной Кореи и Южной Кореи с соплеменными отношениями, гомогенными отношениями», «общих сил нашей нации» и «мирного объединения» и др».

Радикальное «удаление из национальной истории» концепции «Корея – одна» выглядит чрезвычайно жестко и демонстративно. Однако, за этим стоит признание объективной реальности и во многом действия Севера повторяют действия Юга, которые были сделаны с меньшим количеством жестов на публику. Между тем, описывая реалии Южной Кореи раньше, северокорейская пропаганда выискивала любые проявления нужной активности и раздувала их, игнорируя иной тренд. В результате, читая северокорейские тексты про Юг, можно было представить, что страну лихорадит массовыми демонстрациями против Юн Сок Ёля с требованием импичмента президента.

При этом, сразу после описания практических мер, которые несложно принять за подготовку к войне, Ким Чен Ын ещё раз прояснил северокорейскую позицию по поводу возможного конфликта. «Мы никогда не будем решительно развязывать войну в одностороннем порядке, пока враги не будут трогать нас». Ким специально подчеркнул, что нежелание войны – это не слабоволие, и что в ситуации, когда «риск развязывания войны из-за эскалации от физического столкновения значительно повысился и дошел до опасной грани», «мы не желаем войны, но у нас нет намерения на уклонения от нее». При малейших признаках попытки развязать войну, КНДР пустит вход весь свой арсенал, включая ЯО, так что эта война не только «ужасно разгромит и уничтожит «Республику Корея», но и «нанесет США невообразимые беды и поражение».

В завершение внешнеполитического раздела Ким Чен Ын отметил следующие направления:

Не допускать нарушение своего суверенитета со стороны США и американской политики двойных стандартов, ведя активную борьбу «за осуществление международной справедливости на основе уважения суверенитета и невмешательства во внутренние дела, равенства и взаимной выгоды, за установление нового международного порядка».

Считать развитие отношений с соцстранами первейшей задачей и «сотрудничать со всеми странами и нациями, стремящимися к самостоятельности и справедливости, независимо от различий в идеологиях и системах». Как можно заметить, ни КНР, ни Российская Федерация не были упомянуты открыто. Несмотря на то, что заявления Ким Чен Ына вызвали изрядную встряску в научном сообществе, по выражению одного из англоязычных знакомых автора, «Пхеньян наконец слез с мёртвой лошади». В какой мере новая модель отношений Севера и Юга обеспечит сдерживание – тема отдельного разговора. С одной стороны, ситуация калькирует советско-американское противостояние времён холодной войны, когда при всём накале грань никто не перешел. С другой, вероятность конфликта в результате провокаций, неверного интерпретирования чужих действий или иных последствий сочетания стресса и идеологической накрутки всё-таки увеличивается.

Часть вторая. … и не менее важные темы

X сессия ВНС КНДР четырнадцатого созыва, в основном, запомнилась миру радикальным разворотом межкорейской политики, однако иные рассмотренные вопросы представляют для специалистов не меньший интерес.

Кроме внешнеполитического содержания, который мы разобрали в предыдущем тексте, в программной речи Ким Чен Ына «Об очередных задачах для процветания и развития Республики и улучшения благосостояния народа» было много важного. По сути, как отметило ЦТАК, Ким «опубликовал перед всеми присутствующими новую политику по развитию местной промышленности, которая станет грандиозной революцией, нацеленной на сметание вековой отсталости периферии».

Успехи 2023 г. Ким Чен Ын подробно перечислять не стал: «они уже подытожены и оценены на IX Пленуме ЦК партии восьмого созыва, поэтому не стоит снова упомянуть».

Текущий год был охарактеризован как решительный и речь Кима во многом была обращена на повышение уровня жизни народа, в том числе – на создание самостоятельной экономики. Требуется «закрепить успехи, достигнутые в чучхезации и модернизации». Для автора это означает попытки искать альтернативные технологии, призванные снизить санкционное давление за счёт технологических путей. Отмечены успехи страны в тяжелой промышленности, а также в области энергетики.

«Если мы будем максимально использовать уже созданные мощности для выработки электроэнергии и ускорять завершение строительства Танчхонской ГЭС и других электростанций, вместе с этим в дальнейшем эксплуатировать даже АЭС и приливную ГЭС, то вполне сможем решить проблему с недостающей электроэнергией», — отметил Ким.

С одной стороны, здесь впервые открыто сказано, что Северная Корея собирается запускать строительство атомной электростанции и работать с возобновляемыми источниками энергии. Такие проекты известны автору как минимум с 2016-го года, но экономический кризис их существенно затормозил. Да и говорили о таком в приватном порядке.

Большая часть речи была посвящена улучшению благосостояния народа. При этом особенный акцент был сделан на региональном развитии. Ким Чен Ын понимает, что в текущих непростых условиях государство должно демонстрировать зримую поддержку народа. И если это нельзя сделать за счёт насыщения товарами, остаётся улучшение инфраструктуры. В этом контексте «строительство жилых домов является важнейшей задачей, прямо связанной с авторитетом партии и народным характером власти Республики». Строить надо не только в Пхеньяне, но и на периферии, «нужно более упорно продвигать строительство деревни, направленное на ликвидацию вековой отсталости».

Термин «вековая отсталость» — это очень жёсткий термин, который, увы, отражает реальность. До того, как Ким Чен Ын начал строительный бум в Пхеньяне, хватало мест, когда за современными домами в глубине кварталов сохранялась малоэтажная застройка. То же самое касалось большинства деревень, несмотря на строительство ряда образцовых кооперативов или современных домов, построенных для жертв наводнений.

Из других строительных объектов: «в строительной области планируются грандиозные операции, в том числе благоустройство административных центров всех провинций и строительство крупного канала, соединяющего Восточное и Западное моря». Канал – это очень интересная идея с учётом того, что сеть железных дорог во многом нуждается в реконструкции. Проблемы таких перевозок хорошо видны, потому как пока поддержка и ремонт лежит на плечах местных сил.

В вопросах контроля экономики Ким Чен Ын в очередной раз требует «установить строгую дисциплину и четкий порядок безоговорочного подчинения решениям и директивам Кабинета Министров Республики». Судя по всему, это действительно достаточно серьёзная проблема, которая косвенно отразилась даже во время инцидента с публичной критикой премьер-министра Ким Док Хуна.

Во время и после «трудного похода» сложилась практика, когда то или иное ведомство, будь то министерство или воинская часть, обрастала подсобными хозяйствами или компаниями, которые развивались под данной крышей. Соответственно их доход шел не в общую копилку страны, а непосредственно на нужны организации или ведомства. Сейчас Ким Чен Ын пытается создать работающую систему централизованного планирования, но выходит это с трудом, потому что разговоры о том, что кабмин является главным органом управления экономикой, звучат в речи Кима не первый раз.

На январской сессии это было сказано очень жестко. «Теперь прошли те годы, когда хозяйственные отрасли, каждый в отдельности преследуя узковедомственность, не в надлежащем порядке выполнили административные директивы правительства, создали дисбаланс и беспорядок в государственной хозяйственной работе, но обошлись тихо. Кабинет Министров, ответственно пользуясь всеми полномочиями, которые предоставили ему партия и государство, должен принять революционные меры по исправлению системы и порядка в административно-хозяйственной работе.

Ему следует твердо взять в свои руки экономику страны в целом, развернуть все дела инициативно и динамично, проявить мощную руководящую силу, контрольную и исполнительную способность, чтобы дальше поднимать фазу всестороннего развития. Любому подразделению не должен дать волю своевольничать вне Кабинета Министров, а должен интенсивно провести усиленную борьбу против явлений обособления единицы, узковедомственности, чтобы царила твердая атмосфера отдачи приоритета интересам государства, интересам всего общества». Подобный пассаж, с одной стороны, демонстрирует закручивание гаек, с другой открыто признаёт дисбаланс и беспорядок в хозяйственной работе.

Затем Ким перешел к важной для него теме стабилизации и улучшения жизни народа, которую он объявил «высшей задачей, выполнению которой правительство нашей Республики должно отдавать приоритет и уделять большое внимание». И снова необычный уровень откровенности: «Конечно, мы стараемся непременно оправдать безграничное доверие народа, но пока еще не успеваем удовлетворять даже скромные жизненные требования народа, — таково реальное состояние».

Говоря о конкретике, Ким Чен Ын начал с вопросов продовольственной безопасности. По его мнению, хотя в 2023 году вопрос обеспечения продовольствия был скорее решен, «но только тогда, когда мы будем продолжительно сохранять такую благоприятную обстановку в течение нескольких лет, можно решить проблему с хронической нехваткой продовольствия, поднять жизнь народа на нормальные рельсы и упрочить доверие народа к партии и правительству».

Решить проблемы Ким собирается за счёт следующих факторов:

Предоставления топлива, удобрений, химикатов и других материалов центральными органами;

Помощь деревне всей страной;

Усиление энтузиазма сельских тружеников;

Научное ведение земледелия на основе передовой СХ-науки и техники, в первую очередь, за счёт совершенствования оросительной системы и повышения плодородия земли.

Ещё один интересный момент: хотя основным традиционным злаком в регионе является рис, Ким требует: «изменить структуру производства зерна путем расширения площади под пшеницей, динамично продвинуть работу по созданию пшенично-перерабатывающей базы». В условиях, когда значительную часть страны составляют горы, выращивание пшеницы вместо риса представляется разумным.

Кроме этого, большое внимание уделяется рыбоводству и, особенно, птицеводству: планируем построить очередную современную птицеводческую фабрику в г. Пхеньяне, а в дальнейшем – во всех провинциях, чтобы наш народ получил больше яиц и мяса». Незадолго до сессии Ким Чен Ын посещал куроводческую ферму и был впечатлён. По всей вероятности, очередной пилотный проект оправдал доверие Кима. Кстати, то, что он отправился вместе с дочерью окончательно убедило пхеньянологов в том, что десятилетняя девочка – будущий преемник.

Второй важной задачей после продовольственной безопасности Ким поставил «преодолеть разницу между столицей и периферией, межрегиональное неравенство». Он отметил, что разница в уровне жизни между столицей и периферией и между городом и деревней заметна и требует решительных мер по государственной поддержке. Лидер КНДР хорошо понимает, что главной причиной недоверия к власти является разрыв между тем, что декларируется на политзанятиях, и тем, что видят люди своими глазами. Конечно, отмечает Ким Чен Ын, какая-то работа в пользу жителей периферии велась, но в целом «работа по развитию местной экономики не так пошла» и «заметной и приятной перемены» для жителей периферии нет. В общем, с точки зрения Ким Чен Ына, постановление ЦК партии, где благоустроение местной промышленности планировалось только в ключевых объектах – это мало и надо больше. Там, где нет возможности организовать помощь из центра надо использовать опыт уезда Кимхва, где руководство начало строить фабрики и создавать для них сырьевую базу. Как сообщает ЦТАК, ранее уезд Кимхва имел очень слабый экономический фундамент и даже пострадал от наводнения, но сегодня превратился в символ коренного обновления местной промышленности, на фабриках производится 130 наименований разных пищевых продуктов, основным сырьем для которых являются сельскохозяйственные продукты и лесные ресурсы.

По сути, Ким Чен Ын признал, что в течении десятков лет режим занимался пустословием, от чего теперь мы страдаем. Более того, мы имеем дело с проблемой 50-летней давности: «И в 70-е, и в 80-е годы прошлого века обсуждены многочисленные политические вопросы, связанные с развитием местной промышленности, но в общегосударственном масштабе не принимались революционные меры.

Более того, по сути дела Ким критикует ситуацию времён своего деда. И хотя фигура вождя выводится за скобки, речь идёт об обличении административного кризиса, в результате которого наблюдался существенный разрыв между словом и делом. Добавим, что это не риторика в духе «были отдельные перегибы на местах» — Ким указывает на структурную проблему, что и поражает автора. В результате Ким прямо признаёт, что «местная экономика, прямо связанная с жизнью жителей периферии, находится в плачевом состоянии без элементарных условий» ни одна фабрика местной промышленности не соответствует велению времени и закрывать глаза на это больше нельзя.

В результате Ким Чен Ын решил, что правильным будет выяснить ситуацию на местах и установить «правильную очередь строительства». Однако строительство современных фабрик местной промышленности Ким определил скорее как личную политическую задачу. Каждый год в 20 уездах страны должны быть построены современные фабрики с тем, чтобы в течении 10 лет это могло поднять уровень жизни всех городов и уездов.

Лидер КНДР намерен «создать отдельный сектор руководства строительством местной промышленности в организационно-инструкторском отделе ЦК партии, лично отвечать за подведение итогов». А также созвать расширенное заседание политбюро ЦК, на котором политика развития периферии будет окончательно сформирована. Указанные фабрики «должны активно продвинуть работу по увеличению производства потребительских товаров и повышению их качества согласно намерениям ЦК партии».

Следующий блок выступления Ким Чен Ына посвящён обеспечение кадровой базы. По его словам, «следует дальше усилить функции единого руководства и управления государства развитием науки и техники». Для этого требуются «проверять, а при необходимости надо активно обновлять действующие законы государства, систему ведения дел со способными кадрами и разные правила, в том числе укреплять системы оценки в политическом и материальном отношении для того, чтобы все люди участвовали в научно-техническом исследовании и работе по техническому новаторству для прогресса государства и общества». И снова Ким говорит о необходимости развивать образование не только в центре, потому что «уровень и обстановка образования в периферии только чуть вышли из весьма плачевного состояния». Поэтому надо с одной стороны поднимать качественно новый уровень обеспечения начального и среднего образования, а с другой – поднимать сельские школы и «решительно уменьшать разницу в уровне обучения между городом и деревней».

Похожая стратегия касается и здравоохранения. В 2024 году должна быть наконец открыта Пхеньянская больница и аналогичный центр в провинции Канвондо. На периферии собираются строить как медицинские фабрики, так и заводы по изготовлению медицинских инструментов.

Таким образом, выстроив ядерный щит и более-менее обеспечив командные высоты в стратегических областях в экономике, руководство КНДР постепенно доходит до формально не менее важных, а на деле – более серьёзных, застарелых проблем, за которые наконец появилось время, необходимость и возможность взяться. Это довольно много говорит и о намерениях Ким Чен Ына как хозяйственника, и о его способностях как администратора. Именно поэтому социально-экономическая программная часть речи заслуживает подробного и публичного анализа.

Можно сказать, что отмеченный в предыдущем куске курс на признание объективной реальности был продемонстрирован Ким Чен Ыном не только при разработке новой стратегии межкорейских отношений, но и в экономической жизни. О многих острых проблемах лидер КНДР откровенно говорил с трибуны, признавая реальность и не занимаясь лакировкой. Причём речь идёт не о том, что данные сферы «просели со временем» из-за сочетания санкций и последствий коронавируса. Речь идёт со вскрытием проблем, которые сформировались со времён «трудного похода», если не раньше. Автор надеется на успешное претворение в жизнь цитаты:

«Смести вековую отсталость, уменьшить разницу между центром и периферией, всесторонне и сбалансировано развить и направить местную промышленность, а также стимулировать самобытное развитие экономики каждой местности и создать тенденцию к конкурентному развитию, — вот это первоочередная задача нашего правительства и заветное желание нашей партии».

Часть третья. Продолжение управленческих инноваций

Пока автор готовил материал, в КНДР с 23 по 24 января 2024 г. прошло расширенное заседание Политбюро ЦК ТПК, на котором предложенная Ким Чен Ыном стратегия развития местной промышленности начала обретать конкретные черты. Двухдневное заседание Политбюро происходит относительно редко, и судя по структуре заседания, там шла серьезная проработка концепции. Кроме того, судя по составу наблюдателей, это было не просто заседание, а общенациональная планерка, на которой были «руководящие работники соответствующих отделов ЦК партии, ответственные секретари провинциальных, городских и уездных комитетов партии, председатели провинциальных, городских и уездных народных комитетов, заведующие орготделами провинциальных комитетов партии, руководящие работники соответствующих министерств и центральных ведомств, в том числе Кабинета Министров и Госплана, которые имеют связь с областью проектирования в провинциях и строительством фабрик местной промышленности, а также главный командный состав КНА».

Ким Чен Ын снова выступил с речью, которая, судя по ключевым цитатам, отчасти повторяла его выступление на сессии ВНС, причем некоторые характеристики текущего момента были еще жестче.

«Неудовлетворительное снабжение местных жителей даже предметами первой необходимости, в том числе основными приправами, пищевыми продуктами и потребительскими товарами, — это встает как неотложный серьезный политический вопрос перед нашей партией и правительством в сегодняшнее время». Поэтому разработанная «политика развития периферии по 20 уездов - 10 лет» «является не идеалом, а одной огромной переломной линией, принятой на основе гарантии реализации с настоящей планомерностью».

«В данный момент местная промышленность в целом находится в наихудшем состоянии, что даже нет элементарных условий, а каждая местность имеет серьезную диспропорцию и разницу в географической обстановке, экономическом потенциале и среде для жизни. Поэтому нужно составить конкретный и вполне возможный план и четкие пути, точно выполнить все на основе научного расчета. Только тогда в общегосударственном масштабе можно достигнуть реальных перемен, позволяющих скачкообразно поднять уровень элементарной материально-культурной жизни населения периферии на одну ступень выше».

После общих прений «Политбюро ЦК партии организовало двухдневные совещания отраслевых секций по принятию хозяйственно-деловых мер по реализации «политики развития периферии по 20 уездов - 10 лет». За итоговый проект постановления «об энергичном проведении партийной политики развития местной промышленности» при этом по предложению Ким Чен Ына голосовали не только члены Политбююро, но и все «наблюдатели», и это очень интересный момент. Важный закон, зачинающий очень серьезную кампанию по переустройству «на земле», хотя бы формально принимается не только высшими лицами страны, но и всеми теми, кому предстоит претворять его в жизнь.

Для автора это чрезвычайно знаковый шаг, подтверждающий его представления о том, что, если рассматривать правление Ким Чен Ына с точки зрения концепции трёх типов власти Макса Вебера, Ким уходит от лидерства классического харизматического типа, опирающегося на веру в правителя и его уникальные качества. Его тип власти более похож на рациональный, опирающийся на законы и работающие государственные институты.

Правда, похоже, что по итогам сессий наблюдатели решили, что чисто самостоятельно местные силы не справятся, и к делу подключается армия, которая в КНДР является не только собственно армией, но и универсальным кадровым резервом. Именно потому секретарь ЦК партии Пак Чон Чхон зачитал приказ Ким Чен Ына как председателя Центрального военного Комитета ТПК «О мобилизации частей Народной Армии на борьбу за выполнение решений XIX расширенного заседания Политбюро ЦК партии восьмого созыва для свершения революционного переворота в местной промышленности».

Кроме того, хотя в целом Ким жестко старается подчинить всю экономическую активность кабинету министров, в случае данного, выражаясь российскими терминами «нацпроекта», он курируется партийными структурами сверху донизу. Каждый член Политбюро берет на себя один город и уезд. В организационно-инструкторском отделе ЦК будет создан сектор руководства строительством местной промышленности, а «непосредственным организатором и исполнителем политики развития периферии являются именно ответственные секретари профкомов, горкомов и укомов партии».

Это вызывает у автора некоторые опасения: в 1960-е в КНДР существовала т.н. Тэанская система управления промышленностью, которая строилась на мобилизации энтузиазма и творческой инициативы масс. Ким Ир Сен полагал, что руководство экономикой нельзя доверять профессионалам, которые оценивают реальность только на основе объективных расчетов. Находясь в плену своего профессионализма, они не могут требовать от народа, чтобы он отдавал все силы и делал невозможное, и потому заводом управлял не директор, а секретарь парткома. Поэтому хороший вопрос, найдут ли в КНДР правильную грань между самофинансированием и партийным руководством. Во всяком случае, есть шанс обучения на ошибках прошлого витка.

В заключительной речи Ким Чен Ын подтвердил, что на заседании Политбюро была «начата новая революция, предназначенная положить конец вековой отсталости периферии в последующие 10 лет и осуществить заветное желание местных жителей».

Кроме того, лидер КНДР дал серию весьма разумных рекомендаций. Например, при определении места для фабрики следует «с самого начала рассчитывать, может ли оно удовлетворить необходимые для эксплуатации условия, включая обеспечение электроэнергии и промышленной воды, имеет ли оно благоприятные условия для перевозки, в частности, учитывать, не создает ли оно неудобства для населения». Подчеркнул важность вопросов своевременного обеспечения стройматериалами, ответственного ведению проверки и контроля над всем процессом строительства, — все это кажется совершенно тривиальными вещами, но есть один момент. После того как это произнес лидер, должностная инструкция из бумаги, на которую можно и не обращать внимание, переходит в категорию бесценных руководящих указаний, которые должны быть выполнены.

В целом, Ким Чен Ын взялся за серьезную задачу, выполнение которой, надеюсь, не перейдет в кампанейщину. Будет непросто, но когда-то и над ядерной программой Пхеньяна было принято смеяться.

Часть четвертая. Реакция РК и не только

Итак, сессия прошла, концепции мирного объединения ушли на свалку истории, и даже соответствующий монумент был убран. Что же сказали по этому поводу в Сеуле?

Президент Южной Кореи Юн Сок Ёль не остался в долгу и во время проведения заседания кабинета министров, состоявшегося всего через несколько часов после публикации речи Ким Чен Ына, он заявил, что подобные инициативы со стороны Севера служат лишь подтверждением того, что руководство страны является антинациональной и антиисторической группировкой.

Если Северная Корея попробует совершить провокацию в отношении Юга, она будет жестоко наказана: «нынешнее правительство отличается от любого предыдущего, а вооружённые силы обладают подавляющим потенциалом реагирования», — заявил глава государства.

Что же до непризнания Северной разделительной линии (NLL), то Юн сказал, что Север осуществляет политическую провокацию, направленную на то, чтобы разделить Южную Корею и вызвать беспокойство у ее народа. Но «тактика, которая угрожает выбором между войной и миром, больше не будет работать», — сказал он, явно имея в виду политику его либерального предшественника Мун Чжэ Ина, выступавшего за примирение. «Фальшивый мир, которого мы добиваемся, поддаваясь угрозам провокаций, только подвергнет нашу безопасность еще большей опасности».

При этом Юн Сок Ёль напомнил, что угрожает Югу именно северокорейский режим, а не народ. Более того, в соответствии с Конституцией страны, северокорейцы тоже являются гражданами РК. «Народ Северной Кореи обладает такими же правами, как и мы, на свободу и процветание», — подчеркнул Юн Сок Ёль. После этого Юн поручил министерству по делам воссоединения установить День северокорейских беженцев, чтобы привлечь внимание к их проблемам и оказать поддержку в адаптации к жизни в РК, а министерству иностранных дел велел «укрепить сотрудничество с международным сообществом, чтобы лучше защитить северокорейских перебежчиков».

Министерство по делам воссоединения Южной Кореи раскритиковало враждебную риторику Ким Чен Ына: «Северная Корея должна четко осознавать, что она не может ничего добиться — безопасности, экономики или поддержания своей системы — с помощью ядерного и ракетного оружия».

Министерство заявило, что Северная Корея пытается расколоть южнокорейское общество таким «политически провокационным актом», и подтвердило волю правительства реагировать на подобные провокации решительным образом.

Тем не менее, министерство заявило, что совместно с международным сообществом будет стремиться обеспечить, чтобы северокорейский народ мог наслаждаться свободой, правами человека и процветанием, отметив, что будет добиваться расширения поддержки северокорейских перебежчиков.

На условиях анонимности представитель министерства — сообщил журналистам, что изменение политики Северной Кореи в отношении Юга является частью процесса, который начался после саммита в Ханое в 2019 году. Разумеется, «в основе таких изменений лежит беспокойство по поводу их режима… Также, по-видимому, существует внутренняя потребность усилить враждебность по отношению к Южной Корее, направив внутреннее недовольство наружу в то время, когда трудности усугубились из-за санкций ООН и последствий COVID-19».

23 января министерство заявило, что «план объединения, разработанный в 1994 году, «является чем-то, что не может быть изменено исключительно решением правительства». Иными словами, курс на объединение через поглощение будет продолжен.

Южнокорейские военные подтвердили свою приверженность защите NLL — арены серии кровавых морских столкновений между двумя Кореями. Северная Корея никогда не признавала NLL, требуя, чтобы она была перенесена дальше на юг. «NLL является морской границей де-факто, которую наши солдаты защищали ценой многочисленных жертв. Наши военные по-прежнему твердо намерены защищать NLL при любых обстоятельствах", — заявил представитель министерства обороны Чон Ха Кю на регулярном брифинге для прессы.

Пресс-секретарь Госдепартамента выразил разочарование «продолжающимся отказом КНДР от диалога и эскалацией ее враждебной риторики по отношению к РК… Считаем, что межкорейское сотрудничество жизненно важно для достижения прочного мира на Корейском полуострове».

Даже лидер южнокорейской оппозиции Ли Чжэ Мен призвал Ким Чен Ына прекратить провокации, заявив, что это приведет только к дальнейшей изоляции режима и усилению страданий его народа. По его словам, Ким Чен Ын должен «приложить усилия, чтобы не подорвать усилия, предпринятые его предшественниками, такими как Ким Чен Ир и Ким Ир Сен». Одновременно Ли призвал президента Юн Сок Еля изменить враждебную политическую позицию правительства в отношении Севера, отметив, что поддержание мира на Корейском полуострове является вопросом экономики и жизни людей в Южной Корее. «Мы не должны совершать ошибку, вынимая английскую булавку мира только для того, чтобы преподать Северной Корее горький урок… Если мы ответим на бросание камней соседом, бросив камень еще большего размера и причинив еще больший вред, какую пользу это нам принесет?».

Москва и Пекин особо комментировать не стали. Глава МИД РФ Сергей Лавров упомянул вопрос в ином контексте: «Лидер КНДР Ким Чен Ын сделал заявление, что не будет объединяться с Южной Кореей. Премьер-министр Израиля Б. Нетаньяху сказал, что палестинского государства не будет. Плохо, когда доминируют и преобладают не объединительные, а разъединительные тенденции. Но лепту в этот уже системный и наблюдаемый во многих регионах мира процесс вносят, прежде всего, те, кто считают себя «хозяевами Земли», считают, что 500 лет они правили миром как хотели, жили за счет других и так надо делать и впредь».

Депутат и перебежчик Тхэ Ен Хо заявил, что недавние действия Северной Кореи вызваны растущим чувством нестабильности. «Север питает опасения по поводу возможного вторжения Южной Кореи и США». Учитывая, что бывший зампосла КНДР в Лондоне теперь тот еще правый, он все-же хорошо понимает ситуацию со стороны Пхеньяна и знает, что такое дилемма безопасности.

Куда интереснее «мнения экспертов». Хон Мин, старший научный сотрудник Корейского института национального объединения, думает, что высказывания Кима могут сигнализировать о фундаментальном сдвиге в межкорейских отношениях, отметив, что «описание Ким Чен Ыном Южной Кореи как враждебной нации в конечном счете сигнализирует о том, что он больше не рассматривает Сеул как сторону, непосредственно вовлеченную в вопросы, связанные с Корейским полуостровом. Это указывает на его намерение решать вопросы, связанные с полуостровом, в первую очередь посредством взаимодействия Северной Кореи и США».

Хон считает, что Северная Корея, похоже, оценила Южную Корею как бесполезное образование после межкорейской разрядки в 2018 году и саммита без сделок в Ханое в 2019 году между Кимом и тогдашним президентом США Дональдом Трампом.

Что же до военной риторики, то это свидетельствует об оборонительной позиции Пхеньяна в отношении нанесения превентивного удара.

Заметим, что перенос образа «врага номер один» со Штатов на Юг может частично поспособствовать созданию более конструктивной атмосферы для американо-северокорейского диалога. Другой вопрос, что американцы на официальном уровне сами не хотят и/или не могут отказаться от тезиса денуклеаризации полуострова.

Ча Ду Хен, старший научный сотрудник Института политических исследований Asan, прокомментировал, что конституционная поправка «послужит лишь подчеркиванию ненормальных ценностей», — Северная Корея пытается обозначить конкретную страну в качестве главного врага, «еще больше отклоняясь от международных стандартов в отношении того, что составляет нормальные конституционные ценности для страны».

Пак Вон Гон, профессор северокорейских исследований в Женском университете Ихва, сказал, что изменение позиции Северной Кореи по отношению к Югу отражает ее признание провала в основных направлениях политики: «Северная Корея использовала объединение в качестве основного предлога для поддержания и развития режима. Теперь они принимают новый вызов и увидят, поможет ли это сохранить режим». Кроме того, это «показывает, что внутренняя ситуация в Северной Корее кажется неблагоприятной».

Автор же обратил внимание на статью Сандипа Мишры из Университета Джавахарлала Неру, Нью-Дели, Индия, опубликованную в «Korea Times» . с одной стороны, Мишра указывает, что в официальной позиции Северной Кореи по отношению к Южной Корее произошел действительно важный сдвиг. Еще в июле 1946 года, до образования Северной Кореи, был основан Демократический фронт за воссоединение Отечества (DFRF), который возглавляется ТПК и в настоящее время насчитывает 24 политические партии и организации в качестве членов. А в большинстве межкорейских совместных деклараций, таких как те, что были подготовлены в 1972, 1991, 2000, 2007 и 2018 гг., повторялось, что цель объединения Кореи является первостепенной и выходит за рамки идей, идеологий и систем.

С другой стороны, заявление Ким Чен Ына о том, что воссоединение “невозможно”, по сути, означает, что невозможно объединение двух Корей на условиях Севера. «Это заявление, возможно, является первым подобным признанием Северной Кореи, но эксперты по межкорейским отношениям осознают эту реальность уже около трех десятилетий. Экономический, военный и культурный потенциал Южной Кореи совершил большой скачок вместе с ее прочным альянсом в области безопасности с США, и любое будущее объединение Кореи произойдет по желанию Южной Кореи. Таким образом, заявление Ким Чен Ына является всего лишь признанием реальности Северной Кореей» и продолжением его существующей политики в отношении Южной Кореи, а также США и Японии.

Заявление Ким Чен Ына о том, что “враги предприняли безрассудные меры для вторжения в Северную Корею, и несомненно, что война на Корейском полуострове может вспыхнуть в любое время”, также не является чем-то новым. Аналогичные заявления лидеры Северной Кореи делали и в прошлом.

Русскоязычный кореевед либеральной ориентации Федор Тертицкии думает, что перед нами "идеологическии сдвиг поистине тектонических масштабов». Ким Чен Ын, по сути, отказался от одного из главных тезисов Ким Ир Сена и сделал это потому, что мысль «Если на Юге живут такие же корейцы, как и мы, но живут гораздо лучше, то…» опасна для режима, однако такой решительный поворот тоже может размыть идеологическую базу. Что же до Юга, то любимая демократами тема межкорейского сотрудничества уходит в прошлое и не поможет снизить напряжение. С другой стороны, «теперь Южная Корея тоже сможет окончательно похоронить идею объединения, которая грозила ей огромными расходами».

Интересно, что экономический блок фактически остался без внимания. Новостные агентства просто пересказали своими словами сообщения ЦТАК и только 26 января заместитель пресс-секретаря министерства воссоединения Ким Ин Э подтвердил, что «из-за пробелов в уровне инфраструктуры и доступности услуг в области образования и здравоохранения» «разрыв между Пхеньяном и провинциальными районами Северной Кореи, по-видимому, продолжает увеличиваться с точки зрения нормирования продуктов питания, жилья и медицинских услуг», так как жителям Пхеньяна и региональных районов предоставляются различные льготы.

Отдельно отметим новый виток предсказаний скорых «провокаций». Так, New York Times сообщает, что Северная Корея может в ближайшие месяцы нанести военные удары по Югу, при этом стараясь избежать полномасштабной войны – наподобие обстрела Северной Кореей южнокорейского острова Ёнпхёндо в 2010 году. Эксперты по КНДР, такие как Роберт Карлин и Зигфрид Хеккер, оценили ситуацию на полуострове как самую напряженную со времен Корейской войны. По их мнению, «изображение Ким Чен Ыном отношений между Югом и Севером как «стран, находящихся в состоянии войны», и его обещание «завоевать всю территорию Южной Кореи» означают угрозу объединения разделенной земли с помощью ядерного оружия».

Но анализ подобного тренда требует специального разговора о том, как в новой ситуации снова появляются идеи о том, что Север вот-вот нападет на Юг и почему с точки зрения автора это неверно. Об этом – один из более поздних текстов.

Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»

Источник: Новое восточное обозрение

15.02.2024

Контактная информация